Премия Рунета-2020
Ростов-на-Дону
+12°
Boom metrics

Спасаясь от американских ученых, отрезавших ей кусок мышцы, белая медведица проплыла 687 километров и потеряла медвежонка

Об удивительных полярных животных и отношении к ним людей рассказываем в эфире программы «Передача данных» на Радио «Комсомольская правда»
Белый медведь: найти и защитить

Белый медведь: найти и защитить

Баченина:

- Здравствуйте! В гостях у нас доктор биологических наук, зоолог, исследователь, эксперт по белым медведям и почетный полярник России Никита Гордеевич Овсянников.

Овсянников:

- Здравствуйте!

Баченина:

- Взаимоотношения белого медведя и человека. Если посмотреть на латинское название белого медведя – это морской медведь. И понятно, что он плавает здорово. Есть рекорд, который зафиксировали ученые: заплыв белой медведицы 687 километров по морю Бофорта за девять дней пути. Зверь лишился 20% веса, потерял своего детеныша. Куда она плыла? Зачем?

Овсянников:

- Эту историю люди должны знать. Я знаю ее из первых рук, потому что мне рассказал ее человек, который в этом участвовал.

Они делали исследования на Аляске. Задача была посмотреть, как меняется физиология медведя в тот период, когда он не может быть на льду и охотиться. Находятся на берегу и переживают безледовый период. И для этого они должны были делать больше, чем регулярно каждый год – не только ловить их весной на льду, брать биопробы, но отловить летом на берегу и делать операцию, вырезать кусок мышцы для того, чтобы проанализировать мышечную ткань.

На эту медведицу они налетели на берегу. Она была с годовалым медвежонком. И, как мне сказали, медвежонок был очень нервный, бросился убегать в воду. И стал уплывать от матери, когда обездвижили. На берегу они это делали с двумя вертолетами. Второй страховал, чтобы медведь не убежал в воду после того, как ему всадили шприц. Вторым вертолетом они выгнали медвежонка на берег, обездвижили и произвели процедуры, вырезали кусок мяса. Медведица была семилетняя, в расцвете репродуктивного возраста. И вполне здоровая.

Баченина:

- Это серьезное ранение с научной точки зрения?

Овсянников:

- Это серьезный психологический стресс. Они сделали эту операцию, улетели, оставили ее на берегу обездвиженную и уязвимую, что тоже медведь понимает, потому что вещество, которым обездвиживают, оно не обезболивающее, оно просто лишает зверя возможности двигаться.

После того, как она восстановилась, она бросилась в море и стала уплывать. Пошла в открытое море. И плыла пока не достигла льда, на это ушло 9 дней. Причем, сначала она вышла на небольшой лед, долго отдыхала, потом поплыла дальше и вышла на нормальный лед.

Она провела на льду довольно долго времени. Она выжила, медведонка потеряла, причем, одно время она задерживалась в одном месте на этом плаву. И когда мы с женой обсуждали эту тему, Ира сразу сказала, что это там, где она потеряла медвежонка. Она его искала и не хотела плыть дальше.

Потом, когда лед вернулся к берегу, ученые решили снова посмотреть, что с ней стало. И полетели туда, потому что знали, где она. Поймали ее снова, обездвижили. Она была без медвежонка, на 22% легче. Причем, она больше полутора месяцев провела на льду, где могла охотиться. Она не восстановилась. Она весила как подросток. И это в начале зимы, когда им нужны ресурсы.

Они написали после этого статью, в котором интерпретировали это, что она сама решила уплыть. И это у них такое поведение, что если льда нет, они плывут неизвестно куда. И его ищут.

Баченина:

- И это в отношении зверей с чутьем, с ориентированием по звездам? Это звучит очень странно.

Овсянников:

- Это звучит очень цинично. Это такое самооправдание своей жестокости и научного хищничества.

Я не мог узнать, что дальше. Она выжила? Скорее всего, они просто сняли этот ошейник и решили забыть. Но в норме медведи, бывает, попадая в такие ситуации, когда им приходится много плыть. И биологически несколько десятков километров они, особенно по спокойной воде, могут проплывать без вреда для себя. Если у них хороший жир, плыть в хорошей воде им легче, чем нести этот жир на берегу. Но если море штормовое и больше сотни километров, это уже тяжело.

Баченина:

- Потепление. Таяние льдов как скажутся на нашем герое?

Овсянников:

- Плохо сказывается. Это хорошо прослеживается по наблюдениям процессов, как они живут. Долгое время в интернете муссировался вопрос о том, что глобальное потепление убьет белого медведя. Он не исчезнет просто от глобального потепления, потому что он уже не исчез от глобальных потеплений, который происходили.

Баченина:

- Шесть исторических потеплений пережил белый медведь!

Овсянников:

- Которые, как говорят климатологи, были теплее, чем нынешнее. Лед исчезал. Белый медведь за счет исключительной экологической пластичности умел переживать эти периоды, пользуясь ресурсами береговых экосистем, в тундру они выходили, потому что в тундре тоже какую-то падаль можно найти. Конечно, это не заменяет морских млекопитающих, но в то время в плейстоцене, когда мы еще не распространились со своей технократической цивилизацией, живности в море было гораздо больше. Значит, было больше выбросов, больше туш морских млекопитающих на берегу. Белому медведю было что найти поесть. Он переживал месяцы, может, полгода на берегу, а потом снова уходил на лед зимой, потому что Арктика зимой все равно замерзала. Эти периоды в плейстоцене длились не сотни, даже не тысячи, а десятки тысяч лет.

Баченина:

- Мы можем сравнить прогнозируемое потепление на 5-7 градусов и сравнить их с этими глобальными историческими потеплениями?

Овсянников:

- Конечно, можем сравнить, потому что с климатом происходит физически то же самое – потепление. Лед тает, исчезает. Животных меньше. Сейчас белый медведь переживает это глобальное потепление при условиях худших, чем это было в плейстоцене, гораздо худших. Значит, он более уязвим. И даже в плейстоцене, понятно, что эти потепления – это не курорт для белого медведя. Это были пессимальные периоды в его эволюционной истории. Численность должна была снижаться, гибель увеличиваться, какие-то южные популяции могли вообще исчезнуть. Но как вид он переживал это.

Баченина:

- Что сейчас с численностью в мире и в России?

Овсянников:

- Официально в интервале от 25 до 30 тысяч. Но это взято из воздуха, это спекуляция. Эта же группа специалистов в течение 15, даже 20 лет рутинно повторяла оценку 20-25. И вдруг в 2016 году они увеличили до 30. Это было под политический запрос, под давление лоббистов за охоту на белого медведя, потому что в Канаде на белого медведя не просто охотятся, они продают эти квоты. Это интегрированная часть охотничьего бизнеса.

Баченина:

- Что такое охота на белого медведя в мире? Существуют народности, которых колонизировали американцы. И за это колонизаторство они сейчас платят, в том числе, возможностью этой охоты. В Америке на это имеют право только малые народы. А в Канаде эти малые народы имеют право продавать свою квоту.

Овсянников:

- Это такое реверсивный расизм. Мы не такие, как вы.

Баченина:

- И богатые люди либо присоединяются к этим аборигенам, либо покупают у них эту квоту.

Овсянников:

- Еще хуже дело обстоит. Аборигенные охотники всегда говорят, что это часть нашей культуры, наше право. Но при этом их этой культуры лишают, потому что их превращают в интегрированный инструмент трофейно-охотничьего бизнеса, порочного, но при этом их заставляют торговать своими духовными ценностями, отказываться от них.

Баченина:

- Наследие, традиции.

Овсянников:

- Это фактически развращение, разрушение культуры, но поскольку это деньги и корыстный интерес, то они на это идут.

Пример. В Полинезии каннибалы, причем, это была культурная традиция, демографическая политика. Инвазия на соседний остров, съедание тех, кто там жил и заселение его. Они в этом жили.

Баченина:

- Получается, увеличивают численность белого медведя для того, чтобы открыть на них возможность охоты.

Овсянников:

- В Канаде ситуация самая циничная. Там и убивают больше всего медведей. В настоящее время в мире убивают порядка тысячи белых медведей в год. Это идет массовое истребление вида, которому угрожает глобальное потепление и который нуждается в специальных мерах охраны.

Баченина:

- Получается, что мы их убьем прежде, чем наступит глобальное потепление.

Овсянников:

- Это и есть основная угроза виду, потому что это просто физическое истребление, причем, масштабное и в корыстных интересах. Во-вторых, это сочетается с изменением среды в неблагоприятную для вида сторону.

Тут хитрая политическая игра. Белый медведь, кроме того, что на него давит потепление, вся ситуация природная, он оказался заложником этих политических игр. Вокруг концепции прав коренного населения. Это навязывание этого американского подхода на нашу сторону. Если вы будете говорить с нашим коренным населением в поселках, большинство вам скажут, что нам это не нужно.

Баченина:

- Зачем это лоббистам?

Овсянников:

- Тут есть второе политическое дно, даже сказал бы геополитическое. В Канаде, на Аляске вопросы работ на шельфе, вопросы использования минеральных ресурсов не могут решаться без согласия ассоциации коренного населения. За счет того, что в прошлом была дискриминация, им даны большие права. И если эта концепция будет перенесена сюда, то появится еще одна власть, которая будет звучать активно на этом поле.

Баченина:

- Как в этом ученые принимают участие? Это же грязно.

Овсянников:

- А ученые грязные принимают… Надо понимать, что ученые – это индивидуальный подход.

Баченина:

- Хорошие человек – это не профессия.

Овсянников:

- Почему некоторые наши известные пиарящиеся на сайтах в интернете ученые из РАН, института проблем экологии и эволюции поддерживают открытие охоты на белого медведя в России? Потому что им чукотские охотники, кто простимулирован был нашими американскими коллегами для того, чтобы эту концепцию сюда внедрить, обещают, что будем охотиться, будем вместе работать, у вас будут пробы легальные от медведей. И наука пойдет. Это будет кормить научный бизнес. Потому что пока эти медведи браконьерами убиты, использование проб нелегально. За это статья.

Коррупция бывает не только в монетарной форме. Если человек заинтересован в определенном решении, он обещает некие бенефиты тому, от кого решение зависит, то это что? Все знают.

Это исторический факт, что на Аляске дискриминация коренного населения белыми началась тогда, когда Аляска была продана Америке. До этого это не была дискриминация, а была ассимиляция, совместная жизнь. Я это знаю на собственном опыте, потому что когда я был на островах Прибылова, там эти алеуты, когда узнавали, что я русский, говорили, что наша православная церковь помогла спасти их культуру. Я был просто поражен. Это была очень теплая реакция!

Баченина:

- Что не дает вам покоя в отношении белого медведя?

Овсянников:

- Жизнь белого медведя одна из самых интересных событий, которые я наблюдал. Оказалось, что у них есть сложные семьи. Это где самка с медвежонком подрощенным ходит, а вместе с ними как член семьи ходит еще одна взрослая самка. Может, это ее дочь от предшествующего цикла. И у них трогательные и нежные отношения.

Там где я жил, был один молодой самец. И он был очень склонен к созерцанию. Он приходил и наблюдал за мной, смотрел, что я делаю. Он мог сидеть и минут двадцать смотреть, как я колю дрова для бани, потом шел и садился, смотрел на море. Я думаю, что этот зверь знал меня с детства, потому что я туда каждый год возвращался, двадцать пять лет на эту точку. Он смотрел, а, ну, этот опять здесь. Я был как член сообщества.

Баченина:

- Спасибо, это очень интересно. Никита Овсянников был в нашей студии.